Работающий на «похоронную мафию» Сергей Мохов знаком работникам московских
кладбищ не только как антрополог, но и как весьма странная личность. После
посещения им погостов сторожа находили разрытые могилы, ритуальные свечи и
женские трусы.
Сергей Мохов – супруг юриста ФБК Любовь Соболь. Любопытные детали его биографии
и деятельности вскрылись в результате проведенного журналистского расследования
Федерального агентства новостей. О криминальных связях антрополога с
«кладбищенской мафией», о планах по захвату Ваганьковского кладбища с
помощью жены-кандидата в депутаты, о финансировании избирательной кампании
Соболь бандитами и многом другом можно прочитать в предыдущих материалах ФАН.
Продолжая свое расследование, корреспонденты издания обошли несколько кладбищ
столицы, показывая работникам сферы ритуальных услуг фотографии Мохова.
Реакция людей была неоднозначной.
Собеседник журналистов на Хованском центральном кладбище сразу узнал
подозрительного антрополога. По его словам, Мохов обычно приезжал вечером,
когда посетителей практически нет. Он уходил вглубь территории и проводил,
как потом объяснял, свои исследования.
«С виду интеллигентный молодой человек, но в глазах, знаете, такой огонек
нездоровый. Нормальному человеку копаться на кладбищах вряд ли захочется»,
— поделился своими мыслями сотрудник.
После «научных изысканий» на разрытых могилах начали находить свечки, непонятные
предметы и даже женские трусы. С тех пор всех пришлых сторожа гоняют, а Мохов
давно здесь не появлялся.
Представитель Новодевичьего кладбища супруга Соболь быстро вспомнил. Он объяснил,
что в силу специфики своей деятельности работает на многих погостах, и Мохова
неоднократно видел то там, то здесь. Антрополога притягивают свежие могилы,
которые чаще появляются на новых кладбищах.
«Слышал он «весь себе на уме» и похоронной тематикой увлекается, что-то там
изучает. Странный очень», — резюмировал он.
Поговорить о Мохове соглашались далеко не все опрошенные. Одни ссылались на
запрет официальной администрации отвечать на подобные вопросы, другие опасались
«распускать язык» из-за криминальных связей мужа Соболь. Но были и те, кто с
отвращением смотрели на портрет «молодого ученого», отказываясь комментировать
то, что видели собственными глазами.
Страсть к смерти Мохова не могут понять даже старожилы, многое повидавшие на
своем веку. У них частых гость столичных кладбищ вызывал омерзение.
Специалист в области психопатологий, психиатр-сексопатолог Диана Генварская
описала психотип человека с подобными отклонениями. По ее словам, выявить эту
психическую болезнь довольно непросто. Развитию некрофилии способствуют детские
травмы – например, утрата одного или всех родителей. Некрофилы могут годами
скрывать свои наклонности от друзей и знакомых, но надо учесть, что
неестественные позывы могут возникать внезапно. Иногда болезнь может
трансформироваться в парафилию – желание произвести сексуальный контакт
с умершим.
Остается лишь удивляться множеству совпадений описания Генварской с биографией
Мохова. По словам супруга Соболь, он в десятилетнем возрасте потерял отца и это
стало отправной точкой для увлечения «тематикой смерти». В детстве, когда другие
боялись человеческих останков, Мохов с удовольствием играл с костями.
Надеемся, что антрополог на московских кладбищах занимается действительно
наукой и не тревожит зря покой мертвых.
